Случилось это в давние, практически античные, времена, когда научно-исследовательская часть в родимом институте была ещё весьма немаленькой. И в этой самой части нашей кафедры трудился молодой сотрудник (назовём его Сатир), отличавшийся некоторой безалаберностью и большой любвеобильностью. Там же, в НИЧ служила одна дама (назовём её Мегера Церберовна), тоже, как говорили, весьма любвеобильная, но проявлявшая свою любвеобильность исключительно вдалеке от казёных стен. В стенах же Мегера Церберовна всячески блюла приличия и ревностно следила за соблюдением оных всеми прочими сотрудниками.
Однажды Сатир, как и положено сатиру, закрутил роман с некой Нимфой, работавшей лаборанткой. Роман этот весьма быстро миновал платоническую стадию, а поскольку у Сатира дома была жена, а у Нимфы - родители, предаваться страсти им приходилось не отходя от станка, в смысле на рабочем месте. И вот однажды, когда после окончания рабочего дня, Сатир с Нимфой направились тесно пообщаться в опустевшую лабораторию, это было замечено Мегерой Церберовной.
Мегера давно мечтала поймать Сатира in flagranti, а тут всё складывалось просто идеально - лаборатория находилась в помещении под крышей, окон в ней не было, и попасть туда можно было лишь по отдельной лестнице. Мегера быстро сбегала в другую лабораторию, построила подвернувшихся под руку сотрудников (в те времена сотрудники часто задерживались в лаборатории допозна), организовала из них комиссию и повела её изобличать моральное разложение на рабочем месте.
Сатир долго не открывал на настойчивый стук, но потом, таки, впустил комиссию, которая принялась разыскивать в помещении Нимфу. И тут же обнаружила улику - на лабораторном столе лежал лифчик. "Чей это?!" - торжествующе вопросила Мегера, вздымая улику к небесам. "Не знаю, - невозмутимо ответил Сатир. - Может ваш?".
Мегера, которой обнаруженный лифчик мог пригодится разве что для того, чтобы прикрывать на пляже нос от загара, разъярилась ещё больше и обыск продолжился. Обыскали всё. Даже принесли лестницу и заглянули в световые фонари на крыше - Нимфы нигде не было. Скрежеща зубами, дымясь и меча молнии, Мегера со своей давящейся от смеха свитой покинула арену несостоявшегося попрания греха и торжества добродетели и умчалась на крыльях ночи.
И как только она исчезла во мраке, на сцене вновь появилась Нимфа, которая всё это время не покидала лаборатории. "Как же так?" - спросите вы. - Неужели она была дриадой и на время обыска превратилась в комнатное растение?" Нет, всё гораздо проще. Сатир запер Нимфу в сейфе, предназначенном для хранения ценных химикатов, и опечатал дверцу своей печатью. Заглянуть же в опечатанный сейф Мегера не догадалась. Ей и в голову не могло прийти, что кто-либо, даже распутный Сатир, мог осквернить казёный сейф подобным образом.
Такой вот хэппи энд.
А теперь эпилог. Спустя некоторое время Нимфа решила, что раз уж она столь дорога Сатиру, что он, как особо ценное оборудование, хранил её в сейфе, следует дать ему возможность любоваться своей прелестью ежедневно и не только на работе. Сатир был разведён с прежней женой и оженён на Нимфе, которая учла ошибки предшественницы, и твёрдой рукой в нежных ежовых рукавицах направила бурный поток его любвеобильности в своё бетонное русло.
На этой жизнеутверждающей ноте эпизод завершается, ибо после свадьбы, как известно, мифы заканчиваются.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}